Ученик Льва Додина, создатель и руководитель «театра post», трёхкратный лауреат петербургской театральной премии «Прорыв» в категории «Лучший молодой режиссёр» и обладатель специального приза жюри Национальной театральной премии «Золотая маска» Дмитрий Волкострелов участвует в III театральной лаборатории «Свияжск артель» (открытие запланировано на эту субботу). Его коллеги — режиссёры Роман Феодори и Регина Саттарова — работают здесь в паре с драматургами (Феодори — с Юрием Клавдиевым, Саттарова — с Павлом Поляковым). Волкострелов работает один, хотя должен был — с Павлом Пряжко. На днях от этой работы его оторвала Айсылу Кадырова.
Дима, девушки из казанского фонда «Живой город» (организаторы лаборатории. — Прим. «Инде») называют вас культовым режиссёром.
Для меня понятия «культовый режиссёр» не существует.
И не ассоциируется ни с кем?
Дэвид Линч, не знаю… Или Бертолуччи. В 1990-е их фильмы на видеокассетах называли «культовым кино». К сегодняшней реальности это не имеет никакого отношения. Понятие «культовый режиссёр» сегодня не работает.
Предполагалось, что в Свияжске вы будете работать с драматургом Павлом Пряжко. Но он не приехал. Почему?
У Паши, насколько я понимаю, была одна идея для свияжской лаборатории, но потом она перестала его вдохновлять, а другой он не придумал. И как человек, очень внимательно и требовательно относящийся к себе и к тому, что делает, он, извинившись, отказался приезжать.
Какое решение вы приняли? С кем будете работать?
Никакого решения пока не принял. Думаю, что делать. Другого драматурга у меня не будет: не вижу сейчас смысла срочно искать кого-то. Честно говоря, такой степени доверия, которое у меня существует к Паше, наверное, больше ни к кому из пишущих на русском языке людей у меня нет — из пишущих на русском языке для театра.
Вы переписываетесь с ним?
Да, конечно. В основном так и общаемся.
Ваши письма друг другу могут стать материалом для спектакля?
Дело в том, что материалом для спектакля может стать всё что угодно. Вопрос в целесообразности и необходимости этого. В принципе, наши письма могут быть материалом для спектакля, более того, в текст «Хозяин кофейни» Паша включил два письма, которые однажды мне написал, просто потому, что они очень точно работают со смыслами текста. Но я бы автобиографический спектакль делать не стал, конечно.
Тема свияжской лаборатории — одно лишь слово: остров. Вам интересна эта тема? Поэтому вы здесь?
Мне в принципе интересно понятие острова как такового. С другой стороны, Свияжск на самом деле — не остров.
До Свияжска у вас уже был опыт жизни в деревне?
Был. Всё детство каждое лето я проводил в деревне.
«Свияжск сейчас — не настоящий остров: что это за остров, если к нему ведёт дорога?»
Где вы будете проводить кастинг актёров? И будет ли он?
Пока не знаю, думаю. Пока вообще непонятно, что происходит. Есть у меня пара идей, но я обычно достаточно сильно сомневаюсь и только в последний момент принимаю решение. А до этого хожу, страдаю, рефлексирую и не знаю, что делать. На самом деле, конечно, знаю. И если бы не дедлайн — не быть мне режиссёром… Если честно, меня сейчас не очень волнует ситуация Свияжска. Меня волнует в принципе ситуация острова. Свияжск сейчас — не настоящий остров: что это за остров, если к нему ведёт дорога?
Когда-нибудь чувствовали себя островитянином?
Нет, никогда. Хотя, когда учился в Санкт-Петербурге, я пять лет прожил на Васильевском острове. Но и он — не совсем настоящий остров.
Дима, что доказывает ваш опыт: хороший спектакль получается из веселья и радости или из мучений и страданий?
Очень тонкий момент. Всё очень сильно перемешано. Я вот почему долго не шёл к вам на интервью? Сидел читал интервью Леонида Слуцкого. Совершенно удивительное интервью. Он потрясающий человек. Я хоть и не большой специалист по футболу, но по интервью увидел, как он пытается… Одним словом, Слуцкий — художник, скажем прямо. И такое чёткое ощущение, что он пытается делать что-то хорошее в мире, где все против этого. А он всё равно пытается. И получает удовольствие от того, что пытается. Это удивительно. Удивительно… А к чему я это?
Я спрашивала, из чего получается хороший спектакль…
А не понимаешь никогда, хороший спектакль или не хороший. Это на самом деле не так уж и важно. Он или случается, или не случается. Ты просто не оцениваешь спектакль в категориях «хороший — плохой». Он или есть, или его нет. Если он есть, он уже хороший, наверное. Всё, что живое, — оно живёт. А неживое не живёт.
Чьё мнение о вашей работе вам всегда важно?
Ну, есть несколько человек. Не буду называть фамилии.
Они непредвзяты?
Нет, они предвзяты. И этим хороши. Мне кажется, непредвзятых людей не бывает. У всех есть свои какие-то интересы, цели и задачи. А с этими людьми мои цели и задачи совпадают, поэтому мне их мнение важно.
Вы в театр как зритель давно ходили?
Недавно. Смотрел очень интересный спектакль в театре «Практика». «Девушки в любви» называется, спектакль мастерской Дмитрия Брусникина. Совершенно удивительная, на мой взгляд, работа. Тонкая, точная, интересная. При всём этом — дебют совсем молодого режиссёра. Можно позавидовать такому дебюту, как у этой девушки, которой 23 года (режиссёр спектакля — Алиса Кретова. — Прим. «Инде»).
Появились режиссёры моложе вас.
Да! И это прекрасно.
Не обидно?
Нет! Знаете, как с футболом в России всё непросто, так и с театром.
Футбол — это для вас важное переживание?
На самом деле нет. Лично для меня это скорее развлечение. Я спокойно могу от него отказаться. И ничего страшного.
Чем вы займётесь после свияжской лаборатории?
Есть планы. Будет выставка в Москве на фестивале «Территория», а до этого ещё будет проект с «Новой Голландией» в Санкт-Петербурге. Планов много.
Что за выставка в Москве? Ваших рукописей?
Ну что вы, нет! Это будет выставка в Музее современного искусства, посвящённая осмыслению повседневности. Я выступаю не как куратор, не как режиссёр, а как современный художник. Современное искусство сегодня — оно про идеи и про смыслы, а не про то, что человек умеет рисовать кисточками и красками. Наш театр будет участвовать в этой выставке со своим размышлением на тему повседневности.
Экспонаты будут?
Будут экспонаты. И люди сами смогут быть экспонатами. Выставка, кстати, называется «Повседневность. Простые действия».
«Есть предположение: у нас в России театр слишком зрителезависимый, что, на мой взгляд, не очень хорошо. Я считаю, не стоит впадать в ситуацию зрителезависимости».
Поступают ли вам предложения от других театров как режиссёру?
Да, но предложений меньше, чем вам может показаться. Не знаю, почему. Есть предположение: у нас в России театр слишком зрителезависимый, что, на мой взгляд, не очень хорошо. Я считаю, не стоит впадать в ситуацию зрителезависимости. А то получается как в футболе, понимаете? Лимит на легионеров ввели — и что? И толку?!
Наполняемость зала вас не волнует?
Вообще не волнует. Знаю, что для некоторых спектаклей чем меньше в зале зрителей, тем лучше. У полного зала другая энергетика: он жаждет чего-то. А когда зал полупустой, он ничего не жаждет. Вот зрители пришли, смотрят — народу мало, думают: сейчас будет унылое говно какое-то, ничего интересного. И расслабляются. А дальше всё случается хорошо и не уныло.
Есть в России такие же смелые, не зависящие от зрителей компании, как ваш «театр post»?
Дело не в том, что мы смелые и независимые, нет. Это просто иной вид взаимозависимости. Или можно было бы сказать, что все остальные трусливые, но нет, у нас полно прекрасных, замечательных людей. Это как в футболе, понимаете? Вроде люди есть хорошие, а уровень лиги — хреновый.
Вас ещё приглашают сниматься в кино?
Нет. Этим же нужно заниматься. А я не занимаюсь. Какие-то поступали раньше звонки, а сейчас уже окончательно перестали звонить. Я не очень хороший актёр, понимаете? Я честно сейчас говорю, не лукавлю. Мне кажется, в ситуации актёра мне помогают режиссёрские мозги просто. В этом плане мне проще, чем другим безработным актёрам.
У вас есть трудовая книжка?
Последняя запись там всё портит. Не хочу говорить, какая. Не администрация президента, нет. А первое и предпоследнее места работы смотрятся убедительно для потенциального работодателя. Первое — Академический Малый драматический театр — Театр Европы, предпоследнее — Театр на Таганке.
Допустим, у молодого актёра есть мечта: работать с вами как с режиссёром. Как ему быть?
Придумать себе другую мечту.
Почему?
Ну, я шучу, конечно… Мне кажется, всё возможно. Я по своему опыту это знаю. Если молодой актёр чего-то хочет, он это получит.
Есть такой режиссёр, с которым вам интересно было бы поработать?
Нет… Хотя есть. Но поработать с ним очевидным образом невозможно.
Он умер уже?
Нет, вполне себе живой. Просто я уже не молодой актёр. Это молодой актёр что захочет, то и получит. А у немолодого шансов гораздо меньше. А я бы хотел даже не поработать — пообщаться какое-то время, просто поболтать — с Питером Бруком. Но это невозможно. Кажется, невозможно.
Брук — он ведь и оперы ставил. Вы бы хотели поставить оперу?
У меня был такой опыт. Понимаете, в чём сложность… Основной инструмент, с которым ты работаешь в театре, — время. В опере время за тебя уже решено композитором. И ты никак из этих рамок выйти не можешь. Но это интересно, тем не менее, это требует нахождения других инструментов.
У вас есть любимый музыкальный инструмент?
До спектакля «Русский романс», который мы сделали в Театре наций, я бы сказал, что мой любимый инструмент — труба. А сейчас я уже не могу так сказать. Сейчас я скажу: рояль.
А человеческий голос?
Это, знаете ли, вопрос на грани. Инструмент может быть абстрактным, а человеческий голос, наверное, нет. Его — он же персонифицирован — невозможно отделить от человека. Поэтому у меня всё не так просто с оперой.
Вы сами поёте?
Категорически нет. Меня очень долго пытались этому научить, но безуспешно. У меня есть слух, понимаете? И мне медведь на ухо не наступил: я слышу, как фальшивлю, вот это ужасно. Пусть поют другие.
«Когда я не хочу работать, я смотрю сериалы».
Ваша работа в Свияжске завершится показом для зрителей. Какого зрителя вы ждёте?
Никакого. Я не жду какого-то определённого зрителя. На самом деле важно одно: как-то поработать вместе с теми, кто окажется на показе в одном пространстве. Когда я не хочу работать, я не иду в театр. Когда я не хочу работать, я смотрю сериалы. И получаю от этого большое удовольствие. Но иногда приходится работать.
Какой сериал сейчас смотрите?
«Любовники». Скачал вчера очередные серии и теперь горю желанием их посмотреть.
Фото: Лейсан Файзуллина (Lumos)
