Количество кино- и музыкальных фестивалей за последние десять лет в мире выросло в четыре раза. Расширяется и их специализация — сегодня сложно представить себе область искусства, которой не было бы посвящено отдельное мероприятие. Даже для диафильмов, архаичной советской технологии с 80-летней историей, в которой, казалось бы, давно наступили темные века, есть свой гастролирующий смотр — петербургский «Диазавр». Показывают на нем не ветхие пленки с русскими сказками, а новые, зачастую отрисованные прямо во время фестиваля истории. «Диазавр» пройдет 30 ноября в Казани, в ЦСК «Смена», и по этому случаю «Инде» разобрался, как он устроен.
Какие чувства пробуждает слово «диафильм» в эпоху 3D-кинотеатров? В зависимости от вашего возраста — либо никаких, либо ностальгию по темной детской и статичным картинкам, сменяющимся на подсвеченной прожектором стене. Но что если отрешиться от воспоминаний и посмотреть на диапроектор как на художественный инструмент — простой, но эффектный способ рассказать историю при помощи луча света и кусочка пленки, бумаги или даже обычного файла для документов? В этом направлении движется фестиваль «Диазавр» — горизонтальная DIY-инициатива, своим примером утверждающая, что художником может стать каждый.
Культура самиздата всегда выбирает самые незатратные пути — внезапный взлет популярности аудиокассет (вот уже как несколько лет вырвавшихся из субкультурных кругов) — лишнее тому подтверждение. Ресурсы, необходимые для создания диафильма, не сравнимы с самой простой короткометражкой, а изящество и импровизационный драйв, присущий формату, способны затмить погрешности в сценарии и визуальном ряде. Диафильмы как нечто среднее между волшебной лампой, мультфильмом и иллюстрированным рассказом оставляют огромное пространство для рассказчика за кадром. К тому же ни один показ никогда не повторит предыдущий полностью, что сближает их с искусством перформанса.
Началась история самодельных диафильмов в 2007 году в орловском DIY-клубе «КаКаКа», сыгравшем большую роль в развитии неформальных сообществ на юге России. В расположенном в гаражах помещении регулярно проходили кинопоказы, но однажды видеопроектор сломался, и его на один вечер решили заменить диапроектором. В тот же день утомленные от советских лент зрители решили, что неплохо было бы разнообразить репертуар своими произведениями.
— Началось все с рисования поверх проявленной пленки маркером, но очень быстро кто-то обнаружил, что можно процарапать слой эмульсии и добиться эффекта почти что наскальной живописи — это более художническая, более гравюрная техника. Проще всего орудовать каким-нибудь толстым гвоздем, но с непривычки может сводить пальцы. Кроме царапания можно наносить на пленку акриловые краски, снимать на позитивную пленку готовые композиции. Уже в первые годы существования фестиваля возникла масса техник создания диафильма, — вспоминает организатор «Диазавра», художница Евгения Ставицкая. Она много лет занимается оформлением альбомов, книг, плакатов и другой продукции для российских независимых музыкантов и издательств и не понаслышке знает, что такое DIY-метод.
— Неожиданно наступил момент, когда вчерашние диайвайщики стали какими-то индустриальщиками: люди за большие деньги делают шелкографию, печатают нормальными, а не микроскопическими тиражами, отдают производство носителей на сторону. Никто больше не оформляет альбомы одноразовыми тарелками, не заматывает кассеты в бинты, не покрывает их цементом — и очень жаль. Быть может, «Диазавр» — это последний оплот DIY-культуры нулевых в России, — говорит Ставицкая.
За пять лет существования «Диазавр» побывал в девяти городах России и один раз за границей — в Берлине. Менялся характер показов: диафильмы смотрели под живую музыку от местных музыкантов или под заранее подготовленные сеты. Гибкость формата позволяет сколь угодно широко использовать базовый инструментарий в виде проекторов разного вида — вплоть до ручных фонариков с вставляющейся после линзы пленкой. Разнятся и сами жанры, в которых выполнены диафильмы, — это ретро-анимация, провокационное мокьюментари, а также комедии, философские притчи и экспериментальные формы на стыке с видеоартом. В Казани, как и в других городах, показы предваряют мастер-классы, на которых людей учат, как в сжатые сроки и с ограниченным бюджетом сделать свой диафильм.
— Для этого даже фотопленка не обязательна, тем более что она в последние годы сильно подорожала. Я считаю, что покупать катушку за 400 рублей — бред, это противоречит идее фестиваля. Лучше найти на барахолке просроченную или бобину с прозрачной кинопленкой, — говорит Ставицкая. — Можно брать бумагу, например кальку, и рисовать на ней ручкой, а потом промаслить, чтобы получившаяся «пленка» съедала меньше света от проектора, иначе экран будет темным. Можно использовать поля газет — так, чтобы буквы или изображения заходили на пространство для рисунка. На прозрачных офисных папочках тоже отлично рисуется. Вообще, канцтовары открывают горизонты!
Помимо самого изображения в показе диафильма важную роль играет подача: есть диафильмы с закадровым рассказом, диафильмы-клипы под музыку (организаторы «Диазавра» любят вспоминать, как на мастер-классе в Подмосковье энтузиаст за полчаса нарисовал иллюстрации к нескольким куплетам песни Егора Летова «Русское поле экспериментов», поражающей своей длиной неподготовленного слушателя), проекция может служить подспорьем для театра теней и так далее. Элементы хэппенинга сопровождали диапоказы с первых дней их новейшей истории: Ставицкая рассказывает, как повторный показ диафильма про атаку зомби вызвал единодушную реакцию среди зрителей — люди кусали соседей за руки и плечи с характерными утробными звуками. Когда Ставицкую спрашиваешь, не являются ли такие диафильмы аналогом сказочной каши из топора, то есть медиа, для которого в какой-то момент становится необязательным даже присутствие проектора, она на секунду задумывается.
— Отчасти это так. В этом году у нас был показ в Петербурге совместно с актерами из независимых театральных трупп, и в какой-то момент возник вопрос: что это — видеоряд под историю или история под видеоряд? Но для меня нет такого камня преткновения, это широкий жанр. Мне как графику интересно что-то делать с пленкой и мне нравится, когда у истории есть завязка, продолжение и кульминация. Но каждый волен сам искать эту пропорцию, — говорит она.
Что точно не встречает понимания у Ставицкой, так это попытки связать воедино новые диафильмы и их советское прошлое.
— Мне не нравится, когда нас влекут в сторону хипстерской реконструкции и телешоу «Старая квартира». Я четко понимаю, что наш фестиваль не про это. Да, есть сентиментальные воспоминания из детства, но они лежат там, где должны лежать воспоминания, и минимально питают «Диазавр». Изначально мне показалась очень магичной сама примитивность инструмента — и это главное.
За пять лет существования «Диазавра» фонд диафильмов, созданных только организаторами, разросся до сотни. Если прибавить к этому пленки, которые дарят фестивалю участники на местах, число увеличится в полтора раза. Однако диафильмы теряются, бумага со временем иссыхает, иногда пленки горят — словом, за животную энергию диапоказов приходится платить материальной неустойчивостью носителей. Но именно это открывает интересный ракурс: неусыпные поиски новых видов синтетического искусства, предпринимаемые художниками по всему миру, оказывается, можно направлять не только в область новейших цифровых изысканий, но и прочь от них, уходя в глубокую архаику. Возможно, именно через такие, нарочито примитивные приемы проще всего донести зрителям простую, но вдохновляющую мысль: художником может стать каждый.
— Я иногда задумываюсь о том, каким пафосом отдает слово «фестиваль», — рассуждает Ставицкая. — Сложно представить, что из ремесла, которым занимаются от силы неделю в году, можно сделать фестиваль. Но когда мы в первый раз проводили «Диазавр», было понятно, что есть вектор на торжественность и формализм, которые можно как-то иронично обыграть — настоять на максимально громогласной форме, пародирующей кинофестивали. Так как это довольно маргинальная история — в России не найти и четырех художников, которые постоянно рисуют диафильмы, — меня сначала беспокоило это самозванчество, а потом я поняла, что есть задачи, которые не надо решать — надо просто принять все таким, какое оно есть. Когда я жила в Орле, я точно так же играла в галерею, организовав ее на постоянной основе в комнате своей квартиры. Мы устраивали вернисажи, перерезали ленточки, звали людей — в общем, жизнь галереи сопровождалась всеми необходимыми атрибутами. С диафильмами это отчасти такая же игра.
Фестиваль современных диафильмов «Диазавр» пройдет в Казани 30 ноября в ЦСК «Смена»
Фото предоставлены Евгенией Ставицкой
